Отмена крепостного права в России

Манифест 19 февраля (3 марта) 1861 г. «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей», сопровождавшийся рядом законодательных актов, официально возвестил об отмене крепостного права в России и положил начало так называемой Эпохе великих реформ российского императора Александра Второго.

Данный манифест явился третьим (и последним) из наиболее значительных законодательных актов русского правительства по отмене крепостной зависимости, уравнению гражданских прав русского крестьянства – новоиспеченных сельских обывателей – с правами остальной части населения Российской Империи. Предыдущие два имели место в царствование Павла Первого (Манифест о 3-дневной барщине 5 апреля 1797 г.) и при Александре Первом (Указ об отпуске помещиками своих крестьян на волю по заключении условий, на обоюдном согласии основанных от 20 февраля 1803 г.).

Новый манифест, подготовка которого началась ещё несколькими годами ранее, затрагивал личные интересы 37% населения страны. Ведь по состоянию на 1857 – 1859 гг. 23,1 миллиона человек из 62,5-миллионного населения Российской империи находились в крепостной зависимости.

При существовавшем в России административном делении на 65 губерний и областей (1858 г.) крепостных не было в трёх Остзейских губерниях (Прибалтика) в Земле Черноморского войска, в Приморской области, Семипалатинской области и области Сибирских киргизов, в Дербентской (с Прикаспийским краем) и Эриванской губерниях; не было их и в Архангельской и Шемахинской губерниях, Забайкальской области, в Восточной Сибири, и самой обширной из губерний и областей России – Якутской (за исключением нескольких десятков дворовых людей).

Интересно, что в подготовке крестьянской реформы был задействован генерал-адъютант Я.И. Ростовцев (1803 – 1860) - пользовавшийся полным и безоговорочным доверием Александра Второго начальник главного штаба Его Императорского Величества по военно-учебным заведениям. Его также называли правой рукой царя в крестьянском вопросе. В разработке Манифеста 19 февраля и сопутствовавших ему законодательных актов принимали участие Великий князь Константин Николаевич, Великая княгиня Елена Павловна (она первая отпустила своих крестьян на волю), Н.А. Милютин (1818—1872), удостоившийся в 1865 г. звания члена Государственного Совета, видный общественный деятель, славянофил князь В.А. Черкасский (1824 – 1878), публицист и философ Ю.Ф. Самарин (1819 – 1876). Подготовка крестьянской реформы поначалу велась в условиях строжайшей секретности, был учреждён особый Секретный комитет по помещичьим крестьянам из высших сановников страны, во главе которого был поставлен бывший главный начальник III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии и шеф жандармов генерал-адъютант А.Ф. Орлов (1787 – 1862). В 1858 г. этот комитет был преобразован в Главный комитет по крестьянскому делу. В октябре 1860 г. проект освобождения крестьян поступил на рассмотрение в Государственный Совет.

К моменту опубликования Манифеста 19 февраля (3 марта) 1861 г. вопрос об окончательном освобождении русского крестьянства от крепостной зависимости стоял на повестке дня очень остро, а появление этого документа было во многом обусловлено крестьянскими восстаниями, носившими явно антикрепостнический характер, число которых росло с каждым десятилетием. Так, например, в первой половине 1840-х гг. по стране прокатилась волна т. н. картофельных бунтов, которые затронули губернии Новгородскую, Тверскую, Пермскую и ряд других (на Севере, в Приуралье и Поволжье). Число участников этих выступлений – главным образом, удельных и государственных крестьян – оценивается в настоящее время в 500 тысяч человек. Разумеется, все эти выступления подавлялись войсками.

Вместе с тем, необходимо заметить, что изданием Манифеста 19 февраля (3 марта) 1861 г. и сопутствующих ему документов власти лишь юридически закрепили то, что день ото дня становилось явлением всё более распространенным – либерально настроенные помещики давно уже отпускали на волю своих крестьян без всякого понуждения к тому сверху. Например, в Раненбургском уезде Рязанской губернии это явление отмечалось уже во времена Екатерины Второй (1795 г.), когда крестьяне отпускались помещиками на волю по т. н. отпускной. Последнее, впрочем, не исключало такого явления, как массовые побеги крепостных крестьян, зачастую целыми семьями (что в случае поимки грозило водворением на место и наказанием плетьми). Освобождение по отпускной стало еще более распространенным явлением в царствование Николая Первого. В это время крестьян отпускали по срочному (т.е. с ограниченным сроком действия) паспорту, после чего они должны были вернуться к своему помещику. Известен случай, когда два крестьянина из Рязанской губернии были отпущены с паспортами, по истечении срока действия которых бежали за границу (в румынский город Яссы), а по возвращении оттуда хлопотали о получении статуса (приписки) мещан Одессы.

Уравнение прав нового класса Российской Империи – сельских обывателей – с правами остального населения страны, заявленное в Манифесте 19 февраля, было сугубо декларативным. Например, рекрутские наборы в отношении вчерашних крепостных, а ныне временно обязанных крестьян, отменены не были (и об этом власти, по-видимому, просто «забыли»), в то время как русское дворянство было освобождено от военной службы ещё в XVIII столетии. Рекрутские наборы в крестьянской среде, между тем, были отменены только в 1874 г. с введением Закона о всеобщей воинской повинности.

Основные же положения крестьянской реформы 1861 г. сводились к следующему:

1. Бывшие крепостные отныне переставали считаться таковыми и становились «временнообязанными»; вышедшие из крепостной зависимости крестьяне наделялись правами «свободных сельских обывателей», т. е. полной гражданской правоспособностью во всем, что прежде не относилось к их особым сословным правам и обязанностям — членству в сельских обществах и владению надельной землей.
2. Всё недвижимое (крестьянские дома, хозяйственные постройки) и движимое имущество крестьян признавалось их личной собственностью.
3. Временнообязанные крестьяне получали выборное самоуправление, низшей хозяйственной единицей самоуправления стало сельское общество, высшей административной единицей — волость и т. д.

Манифест 19 февраля и сопутствовавшее ему «Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» (всего 17 законодательных актов) начиная с 5 (17) марта были обнародованы по всей стране в течение последующих нескольких недель. Противоречивые, а иногда и откровенно ложные толкования условий реформы на местах вызвали крестьянские волнения в целом ряде мест по всей России. Всего в 1861 г. было зафиксировано (по разным источникам) от 1176 до 1340 восстаний крестьян. Для сравнения: в период с 1855 г. по 1860 г. их было зафиксировано «всего» 474. Самыми крупными восстаниями пореформенного времени были крестьянские восстания в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии (т.н. Бездненское восстание) и в нескольких сёлах и деревнях в Пензенской (Кандиевское восстание) и Тамбовской губерниях. Крестьянские мятежи не утихали и в 1862 г. Как и прежде, эти восстания были подавлены войсками.

Несколько слов о том, как неверно, а зачастую и заведомо ложно трактовались условия крестьянской реформы и намерения царского правительства на местах, что и служило затем отправной точкой для массовых крестьянских выступлений. Так, в том же селе Бездна крестьянин Антон Петров истолковал своим неграмотным односельчанам один из пунктов образца уставной грамоты, в котором было сказано «после 10-й ревизии отпущено на волю столько-то» так, что, дескать, воля крестьянам была дана царём уже в 1858 г.

По словам Антонова, помещики умышленно это скрывали, а потому, мол, вся земля принадлежит теперь крестьянам. Стало быть, и деньги за хлеб, собранный и реализованный в течение двух минувших с того времени лет, надо непременно взыскать с помещиков.

Вместе с тем, следует отметить участие некоторых русских дворян и их особую роль в подготовке и проведении крестьянской реформы на местах, под руководством губернаторов (как в западных губерниях страны, первыми откликнувшимися на призыв царя заняться крестьянским вопросом), губернских и уездных предводителей дворянства.

Юристом и историком А.Д. Повалишиным (1844—1899) впоследствии отмечались заслуги в этом деле губернского предводителя дворянства Рязанской губернии А.В. Селиванова, который рассылал правительственные циркуляры и распоряжения с целью пресечения ложных слухов и кривотолков о сути предстоящей крестьянской реформы ещё в 1857 г.

В ходе подготовке к реформе он организовал и «совещание, которое имеет быть по делу особенной и большой важности» и ряд последующих мер, целью которых, в частности, было выяснение отношения помещиков Рязанской губернии к «изменению быта помещичьих крестьян». Последовавшие ответы, хотя и носили характер беспрекословного подчинения воле императора, были написаны как под кальку, зачастую явно одной рукой, даже несмотря на то обстоятельство, что эти ответы поступали из разных мест. В числе ответов, полученных на запрос губернского предводителя дворянства, редко, но были и откровенно уклончивые. Например, один помещик утверждал, что его крестьяне и без того жили в достатке, и что он «даже не знает способа об изменении их быта к лучшему». Но если такой способ будет изыскан, то он изъявит на это своё согласие, но только лишь с тем, «чтобы не лишиться получаемых им доходов, которыми он содержит своё семейство, состоящее из семи членов детей». Характерен и коллективный ответ дворянства Зарайского уезда, суть которого сводилась к подтверждению необходимости и своевременности крестьянской реформы, но делать это следует «основательно, без торопливости», почему Зарайское дворянство и находит «полезнее принять меру выжидательную». 
Не менее характерен и ответ западного дворянства, поданный через Виленского генерал-губернатора В.И. Назимова (1802—1874), предоставившего всеподданнейший адрес с выражением готовности отпустить крестьян на волю, но без наделения их землёй. Ответом им послужил Высочайший рескрипт от 20 ноября 1857 г. адресованный Виленскому, Гродненскому и Ковенскому генерал-губернаторам, по сути положивший основание для всей дальнейшей реформы. Вышеупомянутый губернский предводитель дворянства А.В. Селиванов, к слову сказать, в своих действиях руководствовался именно этим рескриптом (его копия была разослана во все губернии) и особым циркуляром Министра Внутренних дел от 24 ноября 1857 г. за № 38, сопровождавшим копию царского рескрипта.

Краеугольным камнем реформы явился вопрос об отпуске крепостных крестьян на волю с наделением их землей или без таких наделов. После долгих и жарких споров и переговоров центральной власти с представителями дворянских кругов на местах было решено (и затем закреплено законодательно) установить минимальные и максимальные размеры крестьянских земельных наделов. Было также установлено, что размер наделов может уменьшаться по соглашению крестьян с помещиком. Тоже, к слову сказать, касалось и дарственных наделов. При наличии в пользовании крестьян земельных наделов меньшего, чем было установлено законом размера, помещик был обязан либо прирезать недостающую землю (такая земля именовалась «прирезком»), либо снизить возложенные на крестьян повинности. Однако на поверку оказалось, что в целом по России в результате такого «реформирования» размеры среднего земельного надела на одного крестьянина составили 3,3 десятины (т. е. 3.6 га), что было меньше, чем было до реформы 1861 г.

Для сравнения любопытный факт: размер среднего крестьянского колхозного (совхозного) надела в одном из районов на Тамбовщине в 1950 – 1960-х гг. составлял… 49 соток, выделенных советским государством под сад и огород.

Большим подспорьем для выкупа крестьянами частновладельческих, прежде всего, дворянских – бывших помещичьих – земель явились долгосрочные ссуды крестьянского поземельного банка (известен также как Крестьянский банк). Эти ссуды позволили крестьянским общинам России (предпочтение отдавалось именно им, поскольку участвовавшие в них крестьяне были связаны круговой порукой) в период с 1883 по 1915 гг. выкупить в частную собственность более 15,9 млн. десятин земли. Общая же сумма таких ссуд за указанный период превысила 1,35 млрд. рублей.

Так или иначе, со всеми перекосами и перегибами на местах, крестьянская реформа состоялась и подготовила твёрдую почву для успешной столыпинской реформы 1910-х гг. За освобождением крестьян последовали общие реформы во всех областях государственной и общественной жизни. В 1864 г. был введён новый суд, «скорый, правый, милостивый и равный для всех». В том же году были Высочайше дарованы земские учреждения для ведения местных дел выборными представителями от населения. В 1870 г. города получили самоуправление. Религиозное преследование старообрядцев было прекращено. Для народного просвещения были открыты три университета и множество средних учебных заведений, а также народные школы для детей и воскресные для взрослых рабочих. К этому же времени относится учреждение специальных учебных заведений, равно мужских и женских, епархиальных училищ для дочерей православного духовенства (впоследствии выпускавших учителей для двухклассных церковно-приходских школ) и т. д. Появились библиотеки, народные избы-читальни, отрылись первые в России общедоступные музеи.