Воинские звания Российской Империи

Упорядочивание чинов в регулярной русской армии и военно-морском флоте, как и само зарождение таковых (регулярной армии и военно-морского флота), связано с именем Петра I. Произошло это в 1722 г. с введением в России «Табели о рангах» – документа, окончательно утвердившего не только эти воинские звания, но и их однозначное, строгое соответствие ряду классных (т.е. разбитых по определённым классам снизу доверху) чинов или должностей гражданской службы и придворных званий. Сами же воинские звания, как в сухопутных войсках, так и на флоте, были введены за несколько лет по появления «Табели о рангах». Армейским уставом 1716 г. были закреплены военные звания в сухопутных войсках, а морским уставом 1720 г. – понятно, военно-морские звания. Чинами же в официальных документах XVIII-XIX вв. именовались собственно носители этих званий, например, «чины военного ведомства». 

Чины в русских армии и флоте, спустя два с половиной столетия названных императором Александром III единственными союзниками России, появились не вдруг и не сразу. Так, своего рода воинские звания существовали в иррегулярном московском войске задолго до Петра I. Например, у московских стрельцов они происходили от названия (отсюда и сам термин «звание») структурных единиц войска и соответствующей руководящей должности.

Первоначально существовали стрелецкие «сотни» (войсковое подразделение из ста человек), которыми командовали «сотенные». В первой половине XVII века, в правление деда Петра I, царя Михаила Фёдоровича, произошла реформа: «сотни» были сведены в «приказы», просуществовавшие до 1682 г. В каждом «приказе» по штату полагалось по пять сотен человек, а во главе приказа стоял т. н. голова. При этом численность стрелецких приказов никогда не была постоянной. Так, во второй половине XVII века были известны «тысячные» и «семисотные» стрелецкие приказы.

Сами же «сотни» при этом делились на «полусотни» и «десятки», командиры которых занимали выборные должности десятников и пятидесятников, составлявших унтер-офицерский корпус стрелецкого войска. При этом функции адъютантов стрелецких голов, выполняли выборные приставы, переизбиравшиеся ежегодно.

Офицерский корпус стрелецкого войска до середины XVII в. составляли головы и сотники. А в 1650-х гг., в связи с увеличением стрелецкого войска, была введена должность полуголовы, исполнявшего обязанности первого заместителя головы, т. е. командира полка. Во время русско-польской войны 1654–1667 гг. началось пожалование стрелецких голов чином полковника, который являлся почётным званием. В 1680 г., при царе Фёдоре Алексеевиче, стрелецкие головы переименовываются на иноземный манер в полковники, полуголовы становятся полуполковниками, а сотники – капитанами. Причём, лицам старших стрелецких званий (полковникам и полуполковникам) автоматически «присваивалось» уже придворное (гражданское) звание стольника. 

Зарождение регулярной русской армии и введение в ней Петром I чёткой военной иерархии и воинских званий следует, безусловно, связать с ликвидацией стрелецкого войска (после массовых казней участников стрелецкого бунта 1698 г.) и с началом затяжной Северной войны 1700 – 1721 гг. В это же время, т. е. с конца XVII в. в русской армии начинает действовать новый «Воинский устав» авторства австрийского генерала на русской службе Адама Адамовича Вейде (1667-1720). В этом уставе, изданном в 1698 г. и известном как «Устав Вейде», были изложены обязанности чинов от солдата до генералиссимуса, правила воинской дисциплины и строевого обучения войск. Позднее устав лёг в основу армейского устава 1716 г., в составлении которого тот же Вейде принимал самое деятельное участие.

Уставом 1698 г. было упразднено звание капрала, но одновременно вводились 11 новых званий большей частью иностранного происхождения для «высшего командного состава» армии – бригадира, десяток генеральских званий, звание генералиссимуса и, наконец, полного воеводы. Последнее звание было наивысшим в армейской иерархии петровского времени. Прежнее звание генерал-майора было заменено на звание генерал-квартирмейстера. Кроме того, этим же уставом в русской армии было введено звание верховного комиссариуса.

Между тем, процесс расформирования стрелецкого войска носил долговременный характер и был приостановлен в связи с начавшимися боевыми действиями Северной войны на северо-западных окраинах Московского государства, в Прибалтике, а затем в Малороссии и бесславным походом Петра в Бессарабию на реку Прут в 1711 г. во время русско-турецкой войны 1711 – 1713 гг. Окончательно старое стрелецкое войско было упразднено только на исходе первой четверти XVIII в.

Разумеется, русские стрельцы, как рядовые, так и их начальники, не могли не оставить свой след в истории нашей страны. Так, голова московских стрельцов Лонгин Иванович Аничков, представитель древнего дворянского рода, остался в ней как один из руководителей обороны Могилёва в 1655 г. А стрелец Иван Кузнечик, подмастерье каменных дел (1660 – 1670-е гг.), прославился как один из создателей храма Покрова Пресвятой Богородицы в Измайлове и ещё двух московских церквей. По-настоящему знаменит и стольник Сильвестр Петрович Иевлев (? – 1708), герой советской телевизионной эпопеи И.Я. Гурина «Россия молодая», руководивший действиями береговых батарей Архангельска во время вероломного нападения шведской эскадры в 1701 г. 

Одновременно со стрелецким войском в России имелись полки иноземного строя, созданные по образу и подобию полков иностранных армий, которые появились в России в 1630 г. Большие отряды отнюдь не дешёвых «добрых и учёных солдат» из Дании, Голландии и Англии были наняты на русскую военную службу царем Михаилом Фёдоровичем в связи с ожидавшейся тогда войной с Польшей. А к 1642 г. относится возникновение двух первых чисто русских полков иноземного строя со схожими званиями и с учётом местных речевых особенностей (например, громоздкое полковой сторожеставец). Видимо здесь был учтён горький опыт прадеда первого русского генералиссимуса боярина М.Б. Шеина (? – 1634), иностранные наёмники которого в 1634 г. под Смоленском совершили массовый переход на сторону поляков, что, в итоге, повлекло за собой вынужденную капитуляцию русских войск. К концу царствования Фёдора Алексеевича (1682 г.) полков иноземного строя было уже 63, общей численностью 90 тыс. человек.

В этих полках существовала собственная иерархия воинских званий: солдат вместо стрельца, капрал вместо десятника, не имевший аналогов прапорщик и т. д. Впервые эти звания были юридически закреплены в 1647 г., с введением первого русского воинского устава. Именно с введением этого воинского устава было узаконено разделение военнослужащих на рядовых и урядников («нижних», «средних» и «высоких»).

Полностью по иноземному образцу были устроены из «потешных» соратников Петра Преображенский и Семёновский полки, первые лейб-гвардейские полки (с 1700 г.). Во главе первого в 1692 г. был поставлен полковник лифляндского происхождения Георг фон Менгден (в русской традиции – Юрий Андреевич Фамендин), а полковником второго стал некто Иван Чемберс, «родом москвич шкотской породы», т. е. шотландец. А первым русским солдатом стал то ли царский конюх, то ли стряпчий Сергей Леонтьевич Бухвостов (1659-1728), первым записавшийся в 1683 г. в потешные (то есть собранные для потехи юного Петра) солдаты Преображенского полка.

Одновременно с плавной эволюцией воинских званий сухопутных сил России зарождаются и начинают также плавно эволюционировать флотские звания. В отличие от воинских званий, принятых в армии, флотские звания были иноземного происхождения, и лишь два из них – конопатчик и плотник – «местного розлива». В начале XVIII века «для пущего интересу» и агитации за службу во флоте неизвестным автором была сочинена сказочка, «гистория» о российском матросе – дворянском сыне Василии Кориотском, который, оставшись без корки хлеба, отправился в стольный град Санкт-Петербург. Здесь, записавшись простым матросом, с годами он сумел постичь морскую науку (не где-нибудь, а в Голландии, куда его послали «для наук арихметических и разных языков»!) и в дальнейшем так преуспел в морском деле, что снискал себе великую славу.

В связи с изменениями, происходившими в русском флоте, развивались, эволюционировали и принятые в нём военно-морские звания. Когда дело постепенно дошло до строительства крупных кораблей, было введено звание капитан-командора, а появление мелких парусно-гребных судов повлекло за собой разделение звания капитана по рангам и т. д.

С введением в 1722 г. «Табели о рангах» новые воинские звания преимущественно немецкого и латинского происхождения в армии и военно-морском флоте были раз и навсегда упорядочены и, с некоторыми незначительными изменениями, просуществовали до 1917 г. Со времён Петра I «Табель о рангах» предусматривала 14 классов, своего рода ступеней военной иерархической лестницы. На нижней, 14-й ступени, стояли фендрих (1722-1730) или прапорщик (1730-1884) в пехоте, корнет в кавалерии (1731-1884), штык-юнкер в артиллерии (1722-1796), хорунжий у казаков (до 1884) и, наконец, мичман во флоте (1732-1796). Самую верхнюю, 1-ю ступень, занимали генерал-фельдмаршал и генерал-адмирал во флоте.

При этом целый ряд воинских званий оставался вне «Табели о рангах»: подпрапорщик, подхорунжий, портупей-прапорщик и т. д. Статус этих званий регулировался соответствующими уставами и различными указами.

Всех интересующихся подробностями русской дореволюционной армейской и флотской иерархии адресуем к соответствующей литературе, а в заключение нам остаётся только добавить, что в 1943 г. в РККА было введено 12 новых воинских званий младшего, старшего и высшего командного состава. Т. е. ровно столько офицерских и генеральских чинов, сколько оставалось в Русской Императорской армии в 1884 – 1917 гг. при традиционных 14 классах. В современной армии России также существует 12 офицерских и генеральских званий, что говорит о чётком следовании традиции, заложенной петровской «Табелью о рангах».