Усадьбы России

Изучение старинных русских усадеб, где бы таковые ни находились, есть необходимая составляющая любого краеведческого, а порой и генеалогического исследования. Последнее, разумеется, справедливо в случае, если речь идёт о каком-либо дворянском или купеческом роде, вне зависимости от степени известности и значимости этого рода в истории России.

Ни для кого не секрет, что большая часть, а точнее абсолютное большинство старинных дворянских и купеческих усадеб в годы революционного лихолетья постигла печальная участь. Тогда разрушавшие их обезумевшие от вседозволенности люди ничуть не задумывались о последствиях, не отдавали себе отчёт в том, что разбирая буквально по кирпичикам, разрушая такую усадьбу, они разрушают, прежде всего, ещё одну немаловажную составляющую национального культурного наследия. Что говорить, если с молотка, буквально за бесценок, за границу килограммами уходили, чтобы навсегда осесть в частных коллекциях заокеанских толстосумов, сокровища последних Романовых и иные культурно-исторические ценности вроде драгоценных вкладов в монастыри и антикварных библиотечных собраний, многие из которых составляют теперь фонд библиотеки Конгресса США? А пресловутые «двенадцать стульев из дворца», предмет неуместной сатиры И. Ильфа и Е. Петрова, которые распродавались тогда без счёта и за копейки (хотя из-за послевоенной гиперинфляции счёт деньгам шёл в России на миллионы) едва ли не на каждом углу? Да и что можно было ожидать от оголтелой толпы, ведомой Бог весть откуда взявшимся очередным идеалистом, «борцом за свободу трудящихся всего мира», эдаким доморощенным Дантоном с маузером на боку, во главу угла, как правило, ставившим более чем экстремистский ленинский лозунг «Грабь награбленное»…

Вот наиболее показательные примеры разорения старых и новых дворянских усадеб. В 1917 г. усадьба Солохта Череповецкого уезда Новгородской губернии была распродана на корню, в другой усадьбе того же уезда – Угрюмово – основали сельскохозяйственную коммуну, которая вскоре прекратила существовать, а церковь этого села до сих пор стоит разрушенная и поруганная. Национализированная в 1918 г. усадьба князей Гагариных в селе Сенницы в Зарайском уезде Московской губернии быстро пришла в запустение, а тамошний дворец был разрушен. В это же время был разобран местными крестьянами до самого основания незадолго до того возведённый двухэтажный барский дом из добротного красного кирпича в имении Змиевка Раненбургского уезда Рязанской губернии. Так день за днём новая власть легко «отрекалась от старого мира», отнюдь не задумываясь о последствиях такого «отречения» для будущих поколений. Интересно, кстати, что в случае с имением Змиевка не могло быть и речи о какой-либо мести, поскольку даже несколько десятилетий спустя тамошние колхозники вспоминали прежнюю свою барыню добрым словом. И таких примеров по всей России не перечесть.

Те же усадьбы, которые каким-то чудом уцелели в годы послереволюционной разрухи, не пощадило время, превратив их в не нужные никому теперь руины. В числе таковых находится сейчас дворец князей Голицыных с комплексом хозяйственных построек конца XVIII в. работы знаменитого архитектора А.Н. Воронихина, одного из основоположников русского ампира, в селе Голунь на Орловщине. В развалинах стоит теперь и бывшее имение известного русского адвоката, философа и общественного деятеля В.И. Танеева Демьяново, снискавшее в своё время славу своеобразного культурного центра Клинского уезда, в котором (то бишь в усадьбе Демьяново) в 1813 г. гостил у А.А. Полторацкой выдающийся русский поэт Г.Р. Державин…

К нашему счастью, впрочем, не все более или менее значимые для истории России старинные дворянские усадьбы были утрачены, не все дворцово-парковые ансамбли прошлого были разорены и вырублены под корень после октября 1917 г.

Одной из наиболее известных сохранившихся до наших дней крупных старинных дворянских усадеб. Подмосковья является знаменитое Архангельское князей Юсуповых, начало истории которого восходит к XVI в. В разное время здесь бывали Н.М.Карамзин, А.С. Пушкин, П.А. Вяземский и др. выдающиеся деятели русской культуры и искусства. Культурно-историческое значение этого дворцово-паркового комплекса трудно переоценить, и оно вполне сопоставимо со значением другой сохранившейся до наших дней дворянской усадьбы (впервые также упоминаемой в XVI в.), ныне находящейся в черте Москвы – Кусково графов Шереметевых с таким же регулярным французским парком XVIII в., как и парк в Архангельском. Кстати, уже в 1919 г., в Кусково был открыт музей со статусом государственного. В том же 1919 г. историко-художественным музеем стала и усадьба в Архангельском. Ещё большее значение бывшей усадьбе Юсуповых в советское время придал Центральный военный клинический санаторий «Архангельское», открытый на месте бывших оранжерей этой усадьбы в 1937 г.

Так были спасены от окончательного разграбления великие творения француза Ш. Герна и итальянца Д. Тромбаро, создавших великолепный дворец и террасы с мраморными балюстрадами и цветниками в Архангельском. Так уцелело детище московского архитектора с франко-германскими корнями К.И. Бланка, прекрасный загородный дворец или «Большой дом» Шереметевых в Кусково. Трудно сказать, что в большей степени повлияло на такой исход, какое именно обстоятельство стало решающим в более или менее благополучной судьбе этих двух замечательных памятников архитектуры второй половины XVIII - начала XIX вв. 

Получив в 1921 г. статус музеев, уцелели и старинные усадьбы, имевшие самое непосредственное отношение к русской культуре и искусству XIX - начала XX вв. – усадьба П.И. Чайковского в Клину, И.С. Тургенева в Спасском-Лутовиново и Л.Н. Толстого в Ясной Поляне. А тремя годами ранее, в 1918 г. жители села Большое Болдино Нижегородской губернии сами объявили тамошние места, так или иначе связанные с именем А.С. Пушкина, заповедными. Также уцелела, благодаря открытому в 1919 г. в ней санаторию «Мцыри», и усадьба Лермонтовых в Середниково, а в 1939 г. в Тарханах, где прошла половина жизни М.Ю. Лермонтова, был открыт музей поэта. В июне 1940 г. мемориальным музеем стала усадьба Пенаты, выстроенная на землях, приобретенных художником И.Е. Репиным в 1899 г. Куда менее счастливая судьба постигла усадьбу С.В. Рахманинова в Ивановке, от которой к 1960-м гг. оставался только фундамент, густо заросший бурьяном. Однако благодаря усилиям Тамбовского отделения Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры к июлю 1982 г. усадьба великого композитора была полностью восстановлена.

Но вернёмся в Белокаменную. Разумеется, Москва и Московская область могут по-настоящему похвастаться наличием старинных усадеб не только в Кусково или в Архангельском. В одной только столице таких жемчужин насчитывается около полусотни больших и малых, разного времени постройки и степени сохранности. В их числе Останкино тех же Шереметевых (XVII-XVIII вв.), Покровское-Стрешнево Стрешневых (XVII-XVIII вв.), Свиблово Кожевниковых (XVIII в.) и т. д. 
А старинные усадьбы, существовавшие в прошлом в окрестностях Петербурга, совершенно замечательно описал в своём великолепном труде «Забытое прошлое окрестностей Петербурга», написанном лёгким и живым языком, маститый журналист, историк и краевед второй половины XIX в. М.И. Пыляев (1842-1899).
В числе наиболее известных усадеб в окрестностях Северной Пальмиры назовём имение баронов Медем Щеглово (прежде известное как Малое Румполова) с парком, в апреле 1991 г. объявленным памятником архитектуры садово-паркового искусства конца XVII-XIX вв., дворцовый ансамбль Знаменка Мятлевых, Сергиевка (усадьба Лейхтенбергских) XVIII-XIX вв. на Петергофской дороге и т. д.

Кстати, сама по себе Петергофская дорога уже является историческим памятником, уникальным средоточием бывших частных усадеб и великолепных дворцово-парковых ансамблей, удивительным образом сочетающих в себе элементы разных эпох и стилей.

При изучении крупных русских дворцово-парковых ансамблей (Архангельское, Кусково, Петергоф, Стрельна и др.), построенных по проектам известных зодчих и располагавших французскими регулярными или геометрическими парками («садами в регулярном стиле»), невольно обращает на себя внимание то обстоятельство, что возникновение большинства этих усадеб в России или их капитальное переустройство относится ко времени Екатерины Второй и последующих двух царствований Павла Первого и Александра Первого. С этим же временем связан и, так сказать ренессанс русского дворянства, обусловленный, прежде всего, екатерининской «Грамотой на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» 1785 г. и, в первую очередь, предшествовавшим ей Манифестом Петра Третьего «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» 1762 г. Именно два этих документа и инициировали, среди прочего, бум усадебного строительства в России, связанный с постепенным выходом дворян в отставку – поскольку упомянутый Манифест Петра Третьего отменял обязательную ранее для них военную службу. К тому же отныне русский дворянин времен просвещенного абсолютизма был и сам вправе выбирать, как и где ему служить, и служить ли вообще. Этим последним обстоятельством, разумеется, поспешили воспользоваться многие – вышедшие в отставку дворяне наделялись землёй, на которой как грибы после дождя стали возникать всё новые и новые «дворянские гнёзда», каждое из которых постепенно становилось отдельной вселенной со своим неповторимым мироустройством.

В тесной связи с этим бумом усадебного строительства следует, на наш взгляд, рассматривать выдвижение из среды крепостных крестьян и расцвет творчества целой династии выдающихся русских живописцев, портретистов и архитекторов Аргуновых. В это же время на историческую сцену выходят из той же среды художники Ф.С. Рокотов (1735?-1808) и Г.С. Островский (1756-1814), вышеупомянутый архитектор А.Н. Воронихин (1759-1814). С этим же явлением, безусловно, также следует связывать зарождение в России художественного фарфорового («порцелинового») и дальнейшее развитие стекольного и мануфактурного производств. В это время из-за рубежа в Россию по приглашению русской знати прибывают шотландец архитектор Ч. Камерон (1743-1812), французы скульптур Я.И. Рашет (1744-1809) и бывший придворный архитектор Людовика XVI Ж. Тома де Томон (1760-1813), живописец итальянец А. Виги (1764-1799) и другие ставшие здесь впоследствии именитыми иностранцы. Все они оставили неизгладимый след в искусстве и культуре нашей страны…

Нельзя сказать, что в дореволюционной России был недостаток в учёных-краеведах или генеалогах. Здесь достаточно назвать имена В.В. Руммеля (1855-1902), А.Н. Норцова (1859-1922), Л.М. Савелова (1868-1947) и других. Однако должного внимания изучению дворянских (а позже и купеческих) усадеб и русской усадебной культуре в то время почему-то не уделялось. Историкам-генеалогам русского дворянства были в большей степени интересны представители и история этих родов, нежели та среда, в которой проходило их становление, а постоянное, десятками лет, влияние этой среды на формирование личности представителя того или иного дворянского рода или целых дворянских семей тогда по каким-то причинам не усматривалось. Между тем совершенно очевидно, что без одного (в нашем случае то самое «дворянское гнездо» и его историко-культурная составляющая) не было бы и другого (личности русского дворянина второй половины XVIII – начала XX вв. со всеми его достоинствами и недостатками).

И всё-таки, нет правила без исключения. Так было и в этом случае. В 1907-1916 гг. в Петербурге при Кружке любителей изящных изданий выходил журнал «Старые годы». В этом журнале публиковались материалы по истории русского искусства, описания общественных и частных коллекций и т. д. Между прочим, давались в нём и описания сохранившихся к тому времени старинных помещичьих усадеб России. А в декабре 1913 г. в городе на Неве стараниями одного из ведущих русских журналистов и литераторов того времени В.П. Крымова (1878-1968) увидел свет первый номер журнала «Столица и усадьба». Выходивший до сентября 1917 г. при поддержке предводителя московского дворянства Ф.В. фон Шлиппе (1874-?), этот роскошно издаваемый журнал стал вестником «красивой жизни» - на его страницах, в частности, отводилось немало места серьёзным исследованиям по истории русской усадьбы и усадебной культуры. В каком-то смысле приемником этих изданий стал в советское время журнал академика Д.С. Лихачева (1906-1999) «Наше наследие», первый номер которого вышел в свет в 1988 г. О русской усадьбе писал искусствовед барон Н.Н. Врангель (1980-1915), активной сотрудничавший с журналом «Старые годы». Много места отводил этой теме в своём творчестве и историк-геральдист, генеалог князь В.К. Лукомский (1882-1946). Понятно, впрочем, что деятельность Н.Н. Врангеля, В.К. Лукомского и безымянных сотрудников журналов «Старые годы» и «Столица и усадьба» была лишь каплей в море, и она была не в состоянии охватить всей широты этой проблемы.

Эта более чем странная ситуация стала исправляться только после известных событий 1917 г., когда в 1922 г. трудами искусствоведа В.В. Згуры (1903-1927), его коллег и единомышленников в Москве было создано Общество изучения русской усадьбы (ОИРУ). Понятно, что его создание было в немалой степени обусловлено теми задачами, которое ставило тогда перед всеми здравомыслящими людьми само время – задачами по сохранению русского культурного наследия в связи с неминуемым разрушением дворянских усадеб, национализированных Советской властью. За восемь лет своего существования (деятельность ОИРУ прекратилась в 1930 г., а его председатель В.В. Згура трагически погиб тремя годами ранее) Общество внесло заметный вклад в изучение самобытной русской культуры XVIII-XIX вв., им были опубликованы результаты обследования важнейших памятников усадебной архитектуры Москвы и Подмосковья (Кусково, Останкино и др.). С 1927 г. Обществом издавался собственный «Сборник общества изучения русской усадьбы».

В 1992 г. ОИРУ было вновь воссоздано, и теперь оно объединяет сотни людей самых разных профессий, в числе которых известные учёные, архитекторы, искусствоведы, реставраторы, краеведы.