Историческая география

Исторической географией называется специальная историческая дисциплина, в сферу изучения которой входит история, рассматриваемая в связи с географией, так сказать через «призму» последней. Стоит также считать таковой географию той или иной территории на определённом этапе её исторического развития. Согласно замечанию видного русского историка, специалиста в области экономической истории и исторической географии России В.К. Яцунского (1893-1966), «задачей исторической географии должно быть изучение и описание географической стороны исторического процесса». Иными словами, эта наука призвана изучать влияние географической среды на развитие человеческого общества. В настоящее время принято выделять восемь секторов или отраслей исторической географии: историческая география населения, историческая культурная география, историческая география взаимодействия общества и природы и др. Наиболее консервативной отраслью исторической географии является историческая физическая география (иначе историческое землеведение), изучающая изменения ландшафта. Изучением же изменений политической карты (изменений государственных границ, внутренним административно-территориальным устройством вообще), государственного строя и маршрутов завоевательных походов занимается историческая политическая география. А взаимоотношения общества и смена его социальных слоёв лежат в сфере изучения исторической социальной географии. И проч.

Приведенная классификация, впрочем, учитывает только наиболее крупные компоненты (направления) данной вспомогательной исторической дисциплины, а потому совершенно очевидно, что в её рамках возможны разного рода дополнения и уточнения. Вообще за этой дисциплиной, как отмечал в своё время тот же В.К. Яцунский, установилась репутация «науки с неопределенным содержанием». Вместе с тем, достаточно привести следующий пример, чтобы стало сразу понятно, что содержание исторической географии более чем определено, а за географическими знаниями обязательно следуют исторические выводы. Так вот, у нас есть исходная информация о том, что Мировой океан занимает 70,8 % поверхности Земли. Отсюда простой исторический вывод или даже сразу два, которые будут интересны, прежде всего, для людей военных: 1) в таких условиях эффективность морской стратегии, понятно, почти в два с половиной раза выше и 2) кто владеет Мировым океаном, тот, также совершенно очевидно, владеет всем миром.

К отраслям исторической географии, вне всякого сомнения, можно и даже необходимо отнести историческую топонимику и историческую гидронимику, которые будут интересны, прежде всего, историкам-генеалогам и историкам-краеведам. И здесь историческая наука, как нам представляется, напрямую пересекается с филологией. Стало быть, в числе лиц, заинтересованных в изучении исторической географии резонно будет упомянуть и учёных-филологов. В помощь и тем, и другим, и третьим будут традиционные первоисточники – старинные карты, писцовые, дозорные и строельные книги, переписи и ревизии податного населения России XVII-XIX веков и материалы Генерального межевания, составляющие основной массив фондов Российского государственного архива древних актов, топографические, семитопографические и военно-топографические карты из фондов Российского государственного военно-исторического архива. Весь этот документальный массив может и должен быть в полной мере использован при генеалогических и иных исследованиях, составлении разного рода исторических справок, написании статей и очерков различной исторической и филологической тематики и проч.

Особенно эффективным будет сочетание исторической топонимики и исторической гидронимики с исторической географией населения того или иного региона. Одновременное использование трёх отраслей одной исторической дисциплины дают интересные результаты и, в самом прямом смысле слова, далеко идущие исторические выводы. Так, например, достаточно взглянуть на современную географическую карту нынешней Нижегородской области Российской Федерации, чтобы по одним только топо- и гидронимам выявить, причём с очень большой степенью достоверности, места прежнего, традиционного или исконного, расселения представителей древнего финно-угорского и татарского этноса – мордвы (эрзя и мокша), муромы, мишарей и т. д.

Разумеется, такие топо- и гидронимы, большей частью уже русифицированные, могут быть найдены на картах и других областей современной России, в частности, на Рязанщине и Тамбовщине. В связи с только что изложенным нельзя не вспомнить знаменитого русского историка В.Н. Татищева (1686-1750), обратившего внимание на пользу географии и её роль в истории: «География показует положение мест, где что прежде было и ныне есть». По понятным причинам, впрочем, само понятие «историческая география» В.Н. Татищеву знакомо не было.

В свою очередь, не менее значимый для истории России писатель Н.М. Карамзин (1766-1826) рассматривал географию неотъемлемой частью исторической науки: свою «Историю государства Российского» он начал с историко-географического очерка, и далее в его труде отводится значительное место для выяснения расположения различных населённых пунктов и областей, упоминаемых в исторических источниках.

В заключение стоит добавить, что со временем, на протяжении всего XIX столетия, историческая география в России постепенно переросла в полноценную историческую дисциплину, у которой появились свои апологеты. Таковыми были филолог по образованию и историк по призванию Н.П. Барсов (1839-1889), историк и филолог М.К. Любавский (1860-1936), историк и филолог М.Н. Тихомиров (1893-1965) и другие русские учёные с мировым именем.

В наше время интерес к исторической географии неуклонно растёт, и теперь она выделена во вполне самостоятельную дисциплину в числе прочих вспомогательных исторических дисциплин со своим учебным курсом. В числе же продолжателей дела вышеупомянутых её учёных представителей следует в первую очередь упомянуть недавно почившего профессора МГУ им. М.В. Ломоносова доктора географических наук В.С. Кусова (1935-2009) и его замечательную монографию «Земли Московской губернии в XVIII веке. Карты уездов. Описания землевладений».